О необратимости и вселяющем надежду плеске

От падения никто не застрахован,

и не дай вам Б-г однажды пасть.

Только радостных я б пожелал стихов нам …

Но иные вынужден я прясть.

Очень больно ожидать поступков

предсказуемо ущербных от… своих.

Извините, что толчу я воду в ступке

предваряя не особо длинный стих.

Кто-то пал, а кто-то сделал выбор

дружбу обнулив (не во вражду)

враз перечеркнув… Метнулись рыбы.

Что я стану делать?… П-подожду.

Подожду, когда они прозреют 

и попросятся назад… я не приму.

Эльм святой зажёг огни на реях

трудно в будущем писать про старину

ту которую изгадили настолько,

что забвение не добавляет боль.

Я пытаюсь не забыть истоки,

и не отрицаю я любовь,

и прощать умею, и прощаю,

и обид обычно не держу.

Наварю, хоть я один сижу, борща я

и поправлю рыжий абажур,

что напоминает тёплым светом

все чего давно в помине нет.

Невозможно с глупости снять вето,

серости отдать абонемент

в мир тебе обязанный спасением,

если сможешь ты его спасти.

Пусть прозреют. Ошибались все мы.

Плыть,.. назад не глядя, – отпустить.

Кто - они? Да собственно - мы с вами.

Все причастны к опусканию на дно.

Мачт концы горят под небесами.

Небо предрассветное бледно.

Не хочу судить… прощать и видеть

тех кто перепутал свет и тьму

и отрекся от меня, себя… Обиды

на таких претят душе, уму….

Им ведь невдомёк необратимость:

к перечёркнутым мирам возврата нет.

Мы детали на одной картине,

но давно с различных мы планет.

Выстроились тени стройным клином,

слились с облаками. Снова ночь.

Сварен борщ, черед месить мне глину.

Голос внутренний: «Умолкни, не пророчь,

что случится или не случится!..»

…обожгу, налью под крышки суть

для того кто в дверь вдруг постучится.

Поделюсь. Пускай себе несут

если захотят и если смогут.

Это будет кто-то новый? Может быть.

Ночь прошла. Ведет дорога. С Б-гом.

Не принять– но может научить?

Горизонт украсил гордый парус.

Гаснут звёзды, окна, огоньки.

И на дне пока ещё осталось

что-то, что поможет стать другим.