След опадающей пыльцы

Так хочется дотронуться дыханьнем до лица,

но страшно: вдруг осыпается с ресниц на плед пыльца,

и бабочки незримые замёрзнут и умрут.

Лицо исчезло. Видится обещанный маршрут.

И на пути мерещатся пещеры и дворцы.

Встречаются бродяги, врали и подлецы.

И в гаванях торговых портовых городов

готовых к дальним плаваньям не счесть числа бортов.

А бабочки-созвездия и бабочка-луна

пугают не возмездием и, заплатив сполна,

за страх тот ожиданьем и скрипом башмаков

в соитии с преданием, выходишь из веков.

И на границе яви, меты, дурмана, скал

ты шепчешь в ночь кому-то: «Я не тебя искал».

«Как знаешь…» Оборвалось… Остался только плеск,

наградою усталость… «Ну, и куда ты влез?»

На мачте, что качается меж звёздами скрипя,

вглядевшись, видишь город за ширмами тряпья.

Там не боятся бабочки дыханья и затей

и отблесками падают в согретую постель.

Под парусами простынь не палуба. Не плач.

Не бойся: в капюшоне не шут и не палач.

То в окнах отражается рассвета силуэт.

И облака, как бабочки. Над пледом в небе – след.