Зонг о внутренних запретах

Там за стеной запретный мир чужого сновиденья.

Поверь, я нарушать его границы не хотел.

Всему виною, как всегда, бессмысленность сведенья,

и очень полная луна над вывеской «Отель».

Лицо впитает белый свет инъекцией подкожной

И вырастет из ничего под окнами скала.

Ты говоришь: «Соединить осколки невозможно», –

Взорвались тысячами слёз кривые зеркала.

Я подглядел, хоть не хотел. Впитали поры чувство,

как сбросившая наст земля впитала слёзы крыш.

Луна скатилась за трубу. Вот-вот ей вслед скачусь я.

Я наважденью своему приказываю: «Кыш!»

Я слышу шёпот: «Отзовись!» Кому? Не мне? Немею,

не смея дать невольно знак, что слышу. Оробев,

гляжу печально на луны рифлёную камею…

Так откровенье нужных слов рождается в борьбе.

Кому-то больно… Я могу шагнуть и сжать в объятьях,

но я невидимый чужак, мираж в лучах луны.

И на границе пригубив  (в тьму вглядываясь) Кьянти,

я замер, не задав вопрос… вольны ли – не вольны.