В ночь исправления сонетов

По клавишам булыжной мостовой

скользили листики похожие на письма,

и голоса: «я не твоя» и «я не твой»

вновь добавляли в мир промокший жизни.

В глазах у струек-змеек изумруд

сверкал и гас и вспыхивал вдруг снова.

И не боялся дождик, что сотрут

его сонеты на стекле, поправ основы

любви и горечи, и, нарушая ритм,

он вновь и вновь подбрасывал сомненья.

И я искал в сомненьях алгоритм,

но находил муар в местоименьях.

А время утекало прочь за дверь.

Бесшумно, не прощаясь, словно в песне.

И ворох ожиданий и потерь

в щель возвращался музыкой небесной.

Ах, сколько мокрых листьев намело.

«Мой друг, Вы ждать меня не перестали?»

Звонок. Щелчок. Гудок. «Алло. Алло».

И скрежет, словно по стеклу дамаской сталью.

Стук по стеклу. Шаги. И чей-то взгляд.

Муар местоимений стал туманом.

Не бойся – изумруды не спалят.

Замёрзшие ладошки спрячь в карманы.

Оставив листья на полу, шмыгну во двор.

Никто не скажет: «Застегнись, намочишь полы».

С карниза капает. Не слышен разговор.

И очень низко опустился полог.

Его почти касаясь головой,

я обхожу притихшие листочки.

И делаются новою главой

моих шагов ускорившихся точки.

Скажи зачем со мною этот звук

булыжной мостовой подсохших клавиш?

Тот разговор вверху, а я внизу.

Я возвращаюсь. Где-то ты сонеты правишь.