Осыпая тропинки

Там сосны стоят, подпирая собой

высокого неба простор голубой,

порою, его протыкая,

ветрам и штормам потакая.

Янтарь там – бросает волна: мал-мала.

Отары овец там – резвятся в валах,

прибрежных песков не касаясь:

лишь брызгами в лица бросаясь.

Там как-то лежал и грустил Пастернак.

Поэт Левитанский –  оставил нам знак.

Тропинки лежат, осыпаясь,

за всех, кто не спит, отсыпаясь.

Тропинки спускаются к морю. Пойдём.

Возможно, янтарик на счастье найдём.

А, может, отыщем и счастье,

и будет янтарь не причастен.

Посмотрим на сосны – прямые, как дни,

что мы проводили доселе одни,

забыв, ни о чём не мечтая,

поэтов хороших читая.

Но чтенье поэтов – приносит печаль,

и поздно ли, рано – желанье мечтать,

и съездить к суровой стихии:

к тем овцам. Мы

                          не

                               пастухи им?

Мы зрители. Мы созерцатели. 

                                            Дни

качаются соснами. Тихо саднит

пронзительный запах. 

                                Сличая,

мы тоже плечами качаем.

Родная впусти в подсознанье волну.

Не бойся – я здесь и я не увильну

ни от приниманья решенья,

ни от тех овец шебуршенья.

Давай зачерпнем и волну и песок,

смешаем смолу и берёзовый сок,

мечты, и сомненья, и память,

и тропки пойдём осыпать мы.

Дымок из трубы и из трубки дымок.

Гудок, говорящий: «Приятель, ты смог!»

И смуглая – ты. Ты ведь тоже смогла

поверить в меня. Мне… Развеялась мгла.

Мы, за руки взявшись, пойдём за закат.

Навстречу чему-то. Смотрящим – за кадр.

А сосны не смогут, качаясь,

встречая овец и прощаясь.