Осветление рисунка или, А может можно?

Изо дня в день я рисую по памяти старый замызганный двор.

Стены котельной, хрущёбы, панельные башни и пруд, и бугор

с будками птичников, голуби белые, где вы? Где, вы - индюки?

В памяти лужи, и глина, и трубы и…  белых сугробов тюки.

Только чем дольше его я рисую, тем мне виднее роса,

разных цветочков невзрачных вкрапления, и надо всем небеса.

Белые, серые, синие, разные, как и сама наша жизнь.

И на поверхности пруда старинного облако долго дрожит.

Долго. Лет сорок, а может и больше (стерлись все календари).

Много ли толка раскрашивать в памяти то, что нельзя подарить?

Что-то снесут, что-то рухнет, а что-то напрочь изменят опять.

Выстроят новое… Память куражится, шепчет - попробуй не спать.

Я и не сплю, я рисую в реальности стены. В них вместо бойниц

отблески солнц, отраженные зданием, в небе пять тысяч ресниц.

Это весенние усики-носики тянутся в солнечный дым.

Серое-белое, грустное, страшное – всё стало томно седым.

Как на весах веток долго качаются листья различных цветов?

Как это, право, у нас получается – помнить и это и то?

Горечь и радость. Надежды и страхи. С ними – секунды тепла.

Снова рисую виденья за окнами. Каждый – имеет свой план.