Le Noir

Учусь писать без букв и рисовать без красок.
Учусь любить без слов, без мыслей и без рук.
И не пытаюсь мчать навстречу я без встрясок
и делать вид, что я немножко близорук.

 

Я замечаю всё? Чуть-чуть. Писать хватает.
И слышу… Это дар «не абсолютный слух»?
Журчание в ночи. Кто это? Птаха? Стая?
Сомнения: такой род незаметных слуг.

 

Рот может подсказать своей осциллограммой,
когда ещё смотреть на руки и в глаза.
Кино а ля Нуар? Слуга: «Вам телеграмма».
Нет никого. Есть цвет: под дверью полоса.

 

Есть блеск и кривизна. Подобие улыбки?
Есть щелочка меж губ. Они умеют ждать.
Ветвящийся дымок (не хрупкий и не хлипкий).
Дыханью папирос идиллия чужда?

 

Прирос я всем, чем мог, к прозрачной арабеске.
Она растает. Цвет позволит слышать шум.
Звенит хрусталь и жизнь сплетается из треска.
И голос говорит: «Не бойся, я спешу».

 

И в этом суть вещей… разбросанных. Спонтанно
я собираю мир и нахожу концы,
связав слова без букв в одну цветную тайну.
Царапины в кино – на памяти рубцы.