Ненадолго…

Он придумывал сказки, чтобы не было страшно.
Он смотрел из окна на чернеющий двор,
а потом по ночам он ходил в рукопашный, 
просыпаясь от шёпота: «…этот сказочник - вор!»
 
Отрицать было глупо и, наверно, бессмысленно.
«Да, я вор», – он смотрел на тревожный рассвет.
В мире Брейгеля выживший – конькобежец и висельник.
В мире Роулинг, Толкиена – никого из них нет.

​

Он ворует. Ворует темноту и незнание.
Он зовёт за собою. Очень тихо зовёт.
И над утренним зданием развивается знаменем
оскуток там, где с неба осыпается лёд.

​

​

Видно звёзды в просвете. Ненадолго. И можно,
даже нужно просчитывать судьбоносный маршрут.
Нет, не станет герой ни царём, ни вельможей,
и ему неизвестно, что его не сожрут.

​

А в вечернем дворе между стройкой и зданием,
что возникнет и вырастет поглотив старый сквер,
он увидит в тенях для героев задания
и услышит к кому-то обращённое «Верь».

 

Надо знать очень многое, чтоб придумывать Вечность.
Чтобы завтра настало - надо верить в него.
Почему же в герое побеждает беспечность?
Почему ни один – не боится снегов?

 

Наворованных страхов и сомнений навалом
на столе у волшебника… Значит время творить.
В этом Мире реальном между алым и алым
он протянет незримую, но надёжную нить.

 

В мире Брейгеля, Босха, как и в мире Шагала
важно чётко уверовать в окружающий Мир.
Поднимается пламя над решёткой мангала.
Осыпается искрами сотворённый кумир.

 

И никто не узнает почему стал мудрее 
почему стал добрее, полюбил и нашёл.
Лёд хрустит под ногами, снег на ветках и реях.
Он ложится под утро, говоря: «Хорошо».