Рост эвкалипта

Не стоит проникать в сознанье 
ни гениев, ни чудаков.
Боязнь наград и наказанья,
боязнь дрожания веков – 
не трусость и не осторожность,
а завороженность в ночи:
попытка окунуться в сложность.
Ничьи не будет. Мы – ни чьи.
Не чаяно коснётся веко
дрожащей зыбкости небес.
И не курсантом на поверке,
не гордым кавалером без
вполне заслуженных регалий
ты рот откроешь глядя вверх.
Ты не услышишь, как ругали:
тебя ли?.. Мир не без прорех.

Твой рот открытый – не молитва,
не сетованье, не хула.
Пока суть дело – эвкалипты
взметнутся. Сведена скула.
Тоской? Предчувствием улыбки?
Давно обещанным дождём?
Сочится патокою липкой
ночь… Мы её сейчас не ждём.
Не ждём в ней стоя и надеясь
на просветление в душе.
И откликом на выдох: «Где я?» –
вдоль кромки заалеет щель.
И кобылицей пегой слово
(не гения, не чудака)
метнётся прочь, сорвиголово:
свободное, без седока.