Жесть

Я учусь прятать волчий оскал.

Я давно не снимаю рубахи.

Я бужу свои детские страхи,

впрочем, я их и не отпускал.

У меня на загривке есть шерсть,

чтобы чувствовать штормы заранее,

чтоб слова не наполнились бранью,

но слышней была в голосе жесть.

 

Я вгрызаюсь не в горло, а в звук.

Что мне кровь, если кровь та гнилая.

Всё вокруг снова воет и лает,

но не в этот вгрызаюсь я звук.

И не “быть иль не быть” на клыках,

а ответы набили оскомину.

Каждым утром звучит Anno Domini

и стихает, как гром в облаках.

 

Я хочу урезонить свой гнев,

но при этом люблю, как клокочет…

Что ни день, – всё кончается ночью.

Что ни ночь, – всё сгорает в огне.

Подо мною стенают года.

Шерсть моя подымается дыбом.

Убежать бы нам всем от беды бы,

никогда не кричать никогда.

 

Мочи нет. Я рубаху сорву.

Резко к небу я вытяну шею.

И теперь, если я не замшею,

страх отставив, уже не совру.

То не шерсть на загривке, а долг.

Я опять ощетинюсь на взлёте.

Шторм утих. Горизонт в позолоте.

Чтобы взмыть, мне не нужен предлог.