Волнорез

Он подберёт мелодию и спросит:

- Ну, может быть, сегодня 

                                     ты споёшь?

В асфальтовых чернилах снега проседь

хамелеонно скроется... Как ёж,

из зимней спячки вырвется наружу

пучок недозасыпанной травы,

и, пропоров ледок, обезоружит

готовых сыпать снег мастеровых.

Он подберёт мелодию, хоть впору

ему сухую обувь подбирать.

Вдоль тротуаров низкие заборы

расступятся, как струсившая рать,

капитулируя, врастая в льда обломки

в бессмысленности прятать свой позор...

Он не заметит. Он не их негромко

попросит спеть, потупив грустно взор.

Немного несуразный, долговязый,

весны не ждущий на краю весны,

ну, кто ему внушил, что он обязан

искать, творить, просить, мечтать…

                                              Вкусны

слова и звуки посреди Вселенной,

сведённой в этот незнакомый двор.

И, что с того, что в брюках, до коленей

промокших, 

             Паркера 

                         взведёт он вновь затвор.

Щелчок. Другой… 

                   Не верь, что станет пусто,

лишь из сугробов вырастут кусты.

Пусть не вселенскою, 

                      пускай совсем не грустью…

что двор,.. Весь город снова захрустит.

А этот голос: девичий, невинный,

спадающий не с крыш и не с небес,

возникнет незаметно, как лавина,

и врежется в печаль, как волнорез.