Дым

Море преданно лижет песками усыпанный берег,

как собака лицо пожилого хозяина утром

в ожиданье прогулки... И хочется морю поверить,

и не быть ни на грамм осторожным, 

                                          внимательным, мудрым.

Вновь мохнатые лапки шуршат по осенним газонам,

припорошенным жёлтой листвою.

                                                 По утренним лицам

ветер шваркает беличью кистью. Меняя сезоны,

эта кисть ещё пару недель не устанет трудиться.

Но покуда касания эти не студят, а будят,

и старик (внешне крепкий)

                                 мундштук прочищает у лавок,

всякий дым будет в радость. И золотом на изумруде

собираться продолжит гербарий без игл и булавок.

Там однажды ладонь, соскользнув,

                                             затаится под грудью.

Там тогда же волна не лизнёт,

                                        а вдруг врежется следом

за другою такой же. Как залпы далёких орудий,

будут краски стихать.

                              Им другой распорядок неведом.

Город бережно тянет ажурные зыбкие тени.

И всё тот же прохожий седой и всё та же собака

не дают отрешиться. На крышах штрихами антенны

отправляют сигналы любить, 

                                          восхищаться, и плакать.

Ну а выше антенн, выше дыма 

                                          ближайшей котельной,

выше белого облака, синего неба, игривого ветра

набегает на берег не врущее море… Пастельной 

краской выкрашен мир, 

                      той ладонью скользнувшей согретый.