Я вижу мир в скрещении прицела 

и чувствую его я на виске.

Я пулю, что убьет меня, не вижу, 

но знаю, что она невдалеке. 

Вот я иду, шатаясь, по карнизу, 

а вот повис, сорвавшись, на руке, 

и я упал, но чудом как-то выжил -

и снова перекрестье на виске. 

Я человек без имени и дома 

и снова влез в нечестную игру, 

где ставкой жизнь - как это мне знакомо! -

а прикупом – убийство, не моргнув. 

Скрип тормозов и скрежет по асфальту, 

стук сердца - снова пот течет ручьем.

И снова я ушел каким-то чудом, 

и снова взял у жизни я заём. 

Так пусть зажат опять врагами в угол, 

И пусть гуляет смерть невдалеке, 

я не погибну, я обязан выжить -

будь дюжина прицелов на виске. 

Восстановить я должен справедливость, 

чтоб по заслугам каждый получил.

А вечером, чин чином, можно выпить 

и улыбнуться из последних сил.

– Старик, скажи тебе не грустно, 
что жизнь прошла, что ты хромаешь? –
... под толстой тростью ветка хрустнула –
Что ты ответил? Задремал я...
– Сынок... есть в этой жизни вещи,
осознающиеся с треском.
Ты скоро спросишь, что там плещется...
Фонтан на площади. Бурлеска.

Мир наполняют звуки.  С ними
нет сладу, но без них печальней.
Присядь на парапет. Пусть снимет
твоё смятенье и отчаянье
игра теней, мельканье истин,
машин, зонтов, плащей и платьев...
Кто с облегченьем первый свистнет,
тот за вино сегодня платит.

Он опирается на палку 
и улыбается...  полвека,
в любых киношных перепалках –
улыбка к нашим душам дверка.
В киношных?..  Возле глаз морщинки
у тех, кто не скрывал эмоции.
Не называй себя мужчинкой.
Плыви. Тебе не нужен лоцман.

Ты скажешь время беспощадно.
Малыш... жестоки только люди.
Ищи малыш! Бог в помощь. Складно
всё сложится. Вино – прелюдия.
Малыш, уныние порочно,
порочнее, чем та же дряхлость.
Не проверяй себя на прочность... 
Опёрся. Встал... А лето пахло:

вином, каштанами, сигарой
и горьковатою надеждой.
Казалось, день уже в разгаре...
Мелькало время как одежды.
Ушёл, оставив десять франков,
хотя никто из нас не свистнул.
Такая встреча спозаранку...
День обещает быть неистов.