Не говори слова прощанья.
Приветствия не предрекай.
Не стоит суть тянуть клещами,
плетясь в хвосте у ветерка.
Не стоит врать и сомневаться,
бояться, ждать и обещать.
Пускай дождём гремит овация.
Пускай смывает он печать
с конверта с тайными мечтами
оставленного на крыльце
Однажды даже дождь устанет
и сам изменится в лице.
И мир застынет в изумленье
и ты, немножко в стороне.
И солнц далёких преломленье
поманит… Почему бы нет?

Мысли кружатся, как снег за стеной.

Мысли кружатся и тонут в рассвете.

Чьё-то сомненье и чей-то настрой

борются словно деревья и ветер.

Цепкие ветви страха и сна.

Белая ночь, но не видно ни пяди.

Кто это?.. Снова себя не признал.

Подступы снег заметает не глядя.

Что это снова встаёт впереди?

Звуки увязли в сгустившейся взвеси.

В спину опять неотрывно глядит

тщетность попытки… Но слышится песня.

Нота за нотой: следы в тупике.

Где-то маячит спасительный выход.

Я просыпаюсь, сжимая в руке

листик бумаги. Конец передыху.

Цепкие лапы страха и сна.

Снег за стеной продолжает круженье.

Там в глубине затаилась весна.

Я начинаю попытку сближенья.

Просто смятенье и странный настрой.

Снова смешались и звуки и мысли.

Снег шелестит нерождённой листвой,

падая к нам из заоблачной выси.

А выше тумана и ниже тумана

всё то же пространство любви и обмана.

И эту шкатулку туман не разделит

на части. А, значит, мы будем при деле:

гадать, и смеяться, и, может быть, плакать.

Всё стерпит туман (кроме ветра, однако).

Туман меж домами стоит занавеской.

Туман над холмами – сбежавшей невестой.

Туман над рекою, как новая скатерть.

Туман над полями... Вот так же накатит

на всё сокровенное, прошлое плёнкой...

и вдруг ты услышишь рыданье ребёнка

и смех (в отдаленьи) весёлый и ясный...

Там можно не спорить, что мир наш прекрасен.

Дыханья тумана, несущие страхи,

внушают: пространство родилось в рубахе.

В рубахе тумана?.. И это возможно.

Отдаться последним в тумане - несложно.

Сомненья умчатся от лёгкого ветра.

Стекутся в шкатулку тумана заветы.

Туман научил нас инстинктам поверить

и скрылся, опять свой урок не проверив.

Этот город, которому тысяча бед, 

спит в блаженстве, охваченный утренней ленью.

Кто здесь?! Шорохи...То не полуночный бред -

разговор, что ведут меж собой поколенья.

Через гулкость дворов, над покатостью крыш,

по брусчатке проулков снуют одиноко

монологи, и чудится эхо... Услышь!

Кто-то сможет. Но хватит ли с этого проку?

Этот город, которому тысяча строф,

затаился и манит таинственной мощью.

И совсем не загадки буравят покров

этой странной, порою мистической, ночи.

Он исчезнет, как только на кончиках труб,

заалеет почти что незримая дымка...

Этот город-приют... город шепчущих губ.

Этот город, в котором мы все невидимки.

В нём не встретить забытых ненужных бродяг.

В нём заслуженно царствует вечная осень.

В нём соседствуют призраки всех передряг

и бездонная, чистая, гулкая просинь. 

Чтоб добраться досюда не нужен билет -

только будьте себе вы немного не чужды.

Если город живёт больше тысячи лет,

значит это, наверное, всё-таки нужно.

Слова должны лечить.

Должны! Должны… Должны.

Слова – они ничьи.

Они, как тень лыжни:

и сами по себе

дрожащей синевой,

и маслом по резьбе,

и просьбою: – не вой.

Не вой, не плач, не рви,

не ври, не обессудь.

Слова – они в крови,

они тебя несут,

как лодку водопад,

как пёрышко тайфун,

но должен ты… впопад.

Не трафь и не дрейфуй.

Не можешь по лыжне –

скользи по синеве.

По правде – так нужней.

Левей? Правей? Первей…

Лыжня теперь река?

Там где трава растёт,

чем бестолку алкать,

разжёг бы сам костёр.

Слова должны… не врать.

Слова должны… учить.

Но и у кромки рва

слова должны… лечить.

Ты думаешь, ты прав?..

Ты предъявил чертёж.

Тогда – пиши и правь,

и не вздыхай – ну, что ж…

Не нравится – сотри.

Не верится – смотри.

Вновь белый снег пестрит

снаружи и внутри.

Скользишь?.. Скользи. Скользи.

Как по резьбе фреза

ты, двигаясь в ферзи,

врезаясь не срезал…

Тот ров, как край лыжни,

проложенной тобой.

Слова опять нужны

под дымкой голубой.

Ну, где же вы теперь мои друзья?

Уходите?.. Теряетесь из виду?

Исчезновение… Не я один озяб.

Умеющим не зябнуть, не завидуй.

Кто на день. Кто на пару. Кто… Не плачь.

Слеза, упав, травы’ не потревожит.

Кто говорит, что - лекарь. Кто - палач.

Оно не течь, как и стоять, не может.

Налейте мне вина, я пью за тех,

кого люблю. Один бокал, как прежде.

В часы разлук, как и в часы утех,

сквозь тот рубин глядят в надежде вежды.

Не надо, друг мой милый. Помолчим.

За всех… Пусть миром правит слово “рядом”.

Молчать и улыбаться - не почин.

Не стоит называть печаль обрядом.

Я говорю “привет” а не “прощай”.

Ведь тайна песен и сердец с вином не тает.

Смешно и уповать, и обещать.

Что там на дне? Мелодия… простая.

Скребутся ветки по оконной раме.

Уносит облака на юг над крышами.

Ненайденный незаданный параметр

в неярком свете делает нас рыжими.

Опять про осень? Про погоду? Чувства? Карму?

Кому сейчас Вы машете руками?

Светает медленно. Открыл свою пекарню

соседский пекарь... Время... хвастать париками

не наступило, но наступит скоро.

(Уж, не об этом ли скреблись по стёклам ветки?)

И для чего глядите Вы с укором

на кончик тлеющий последней сигаретки?

Светает. Время. До безумья хочется

не сочинять сюжеты для романов.

Кленовая листва (какие почести)

кружит как на заставке "Парамаунт".

Кино? Кино... Кино - другое дело.

Да здравствует движение... За кадром

звучит "недоглядел", "недоглядела",

приветствуя кудлатую эскадру.

О, как нам хочется измерить степень странности

(да-да её: не пустоты, не боли).

Но эхо  почему-то об астральности.

И почему?.. Мы о параметрах - не более.

Мы не грустим. Мы стряхиваем пепел.

Что пасмурность? Эскадры - однократны.

Запахло хлебом... Нам - в иные степи.

Мы рыжие. Мы смешиваем карты.

Не в преданиях, не в сказках тени рыщут.
Что-то колет не во сне и не в бреду.
Чешуёй по небу и по днищу
на удачу или на беду...

День осенний. Тёплый день осенний.
Не воскресный – будний тёплый день.
На ладонях жёлтый свет рассеянный
и следов тревоги нет нигде.

Не бывает так ни днём, ни вечером.
Без тревоги нет на свете мест,
Роскошь и подарок – быть доверчивым...
Впереди очередной семестр.

И в преддверье этого семестра,
промелькнёт и не оставит след
тень не тень... Молчание. Сиеста.
Блик в бокале. Уголёк в золе.

Никуда не денутся тревоги 
и печали прочь не убегут.
Только нету в тёплом дне подлога.
Правда, и иголки нет в стогу...

Нет иголки?  Пусть!...  Иголку ищут.
Пусть иголку ищут и найдут.
Чешуёй по небу и по днищу
на удачу или на беду...

Тёплый день не самооправдание
и не заблужденье тёплый день.
Чтобы ни было – свежо ещё предание
и крыло отбрасывает тень.
 

Корова по небу летела, мычала.

Корова об этом с рожденья мечтала.

Смотрела телёнком на маленьких птичек,

а люди считали мечту её кичем.

Корова ночами смотрела на звёзды,

и капали в стойло из глаз её слёзы.

Жевала корова казённое сено

и грустно вздыхала о времени бренном.

Шли годы. Хозяйка коровы решила

отправить корову на мясо и мыло.

И встала проблема: из горной деревни

спуститься в посёлок с коровою древней.

Чирикают птички. День будет отличный.

Летит вертолёт, как автобус привычный.

В посёлок доставит всех, будьте здоровы,

но нету в нём места для старой коровы!..

                      * * *

Огромная птица на землю спустилась.

"Ко мне? Неужели!.." - корова смутилась.

Она, как обычно, жвачку жевала.

О чуде, конечно, она не гадала.

Когда привязали её к вертолёту,

корова мычала, готовясь к полёту.

Болтаясь под брюхом огромной машины,

прощалась с деревней глазами большими.

Под ней проносились зелёные горы

на склонах которых паслась на просторе,

жевала траву и тихонько мечтала

как птичка летать, и всё так же... мычала.

Я использую рифмы простые.

Я записан в плохие поэты.

Гордость или, вернее, гордыня

иногда возмущаются этим.

Ведь простые - не значит плохие.

Есть душа и присутствуют мысли.

Боль и радость слагаю в стихи я

в образ некий, что временем смылся.

Существую я с кредо "Будь проще".

А стихи - часть его отраженья.

Гениальность поэту не прочат.

Гениальность - она от рожденья.

Простота - воровства много хуже.

Но не будем две истины путать.

Простота - украшение дружбы,

путь кратчайший меж сердцем и сутью.